Французские символисты

Резкое отталкивание от пошлой и ложной действительности характерно и для других поэтов, в частности для Артюра Рембо (основные сочинения — «Военный гимн Парижа», «Париж заселяется вновь», «Руки Жанны-Мари», «Пьяный корабль», сонет «Гласные», сборник «Последние стихотворения», стихотворения в прозе «Озарения», книга размышлений в прозе и стихах «Сквозь ад»). Признав, что «истинная жизнь отсутствует», он устремился, как и Стефан Малларме, к подлинной, которая, по его убеждению, непременно существует. В этой нездешней жизни таился идеал подлинности только потому, что она «иная». Лирике предписывается ее отыскать и выведать ее вселенские тайны. С этой целью перестраивается весь строй французской лирики, а слово подвергается неслыханным испытаниям на способность выразить невыразимое.

В ранних стихотворениях Рембо упивается волей, издевается над обывателями, над красноречивыми ораторами, насмехается над лицемерными добродетелями. Он порывисто и свежо выражает свое мировосприятие отщепенца, бросая вызов всему устойчивому, косному обывательскому миру.

«Пьяный корабль» (1871). Все эти чувства — пафос разрыва со всем устоявшимся, апология стихийности, свободы художника, своеволия, выраженные в символической форме, выплеснулись в лирическом мифе-исповеди «Пьяный корабль». Поэт отождествляет себя с кораблем, несущимся по воле волн. На судне перебита дикарями команда, изодраны снасти, сорван руль, а оно мчится, подчиняясь бурям и ветрам, мимо завораживающих глаз картин природы, переданных неожиданными метафорами. В этих метафорических сцеплениях слиты вечное и мгновенное, вещное и духовное, застывшее и динамичное, явь и грезы, реальное и воображаемое. Пьяный корабль — это метафора собственного жизненного плавания поэта. Его влечет и полная, стихийная, ничем не сдерживаемая воля, и страх перед затерянностью и одиночеством в жизненных просторах. С одной стороны, диковинные картины чудес:

Мне снилось снежными ночами, что лагуны
Я в губы целовал и обнимал метель...

С другой — угрожающие и вселяющие смятение пейзажи:

Я повидал болот удушливые хляби,
Где в тростниковой тьме гниет Левиафан...

Стихотворение, по словам одного из исследователей творчества Рембо, «притча об извечной двойственности безбрежной свободы: ее благодати и ее изматывающем бремени».

В лирике Рембо решал не только поэтические задачи — он претендовал на большее, считая, что в нем есть дар «ясновидца», что он способен открыть тайны Вселенной и создать истинную действительность. Когда же лирическое творчество оказалось бессильным исполнить эти надежды и заклинания, Рембо, не согласный на меньшее, оставил лирику.

В противовес Артюру Рембо Стефан Малларме («Послеполуденный отдых Фавна», драматическая поэма «Иродиада», сборники «Стихотворения», «Стихи и проза», «Отступления», «Стихотворения на случай», «Проза для Дезэсента», поэмы «Игитур», «Удача никогда не упразднит случая», литературнокритические статьи «Кризис стиха», «Тайна в поэзии» и другие сочинения) — созерцатель, упорно пытавшийся добраться до корня вещей или намекнуть на него. Он тоже искал подлинности бытия и стремился найти ее в разрозненных и противоречивых умонастроениях конца века. Именно он способствовал рождению школы символистов после появления в 1886 году «Манифеста символизма» Жана Мореаса. Перед поэтическим творчеством ставилась задача не только служить во славу красоты, но и постичь «тайны вселенского устроения», пробившись к идеальным первосущностям сквозь их материальные, вещные знаки. Стало быть, за случайными вещами земного мира скрывались их подлинные и вечные воплощения. Это и были те образы-символы, которые прозревали поэты-символисты в обычных явлениях и предметах. Призмой, через которую преломляются вещи в идеи, символисты провозгласили собственные души в их жизненном проявлении. Созерцаемое, предметное, вещное заранее подчинялось переживаемому. Символ не обозначает вещи и явления, не называет их, а намекает на них, стараясь увидеть в них и за ними первородные и совершенные в своей красоте истинные идеи вещей и явлений. Слово становится не определяющим, не предметным, а внушающим, богатым ассоциациями и добавочными смысловыми значениями и оттенками, часто побочными, непривычными и спрятанными. По словам Малларме, «поэзия есть выражение посредством человеческой речи, сведенной к своему основополагающему ритму, таинственного смысла сущего: она дарует этим подлинность нашему пребыванию на земле и составляет единственно настоящую духовную работу». С помощью поэзии он надеялся исполнить дело духовного спасения, которого отчаялся достичь на традиционных путях христианской религии. Он устраняет из своей поэзии все телесное, историческое, биографическое и уходит в грезы, в сновидения, сплетая желания и вымыслы, которые могут обернуться лирическим холодом. Он осознает такую опасность и страшится ее. Это обрекает Малларме пребывать в двух мирах — в больной, недужной действительности и в белоснежной чистоте горной «Лазури», идеального символа всего прекрасного и истинного, от бестелесно-сти которого невольно веет холодом, как это передано в стихотворении «Лебедь»:

Могучий, девственный, в красе извивных линий,
Безумием крыла ужель не разорвет
Он озеро мечты, где скрыл узорный иней
Полетов скованных прозрачно-синий лед.

С течением времени Малларме пришел к убеждению, что слова держат слишком много действительности, в них слишком много предметности, загрязняющего смысла, и стал стремиться «запечатлевать не самую вещь, а производимые ею впечатления», востребовав для этого слуховые, зрительные, осязательные и другие отзвуки, возникающие у человека бессознательно. С этой целью он перестраивал всю поэтику с помощью синтаксических и лексических ухищрений. В конце концов он добился того, что его поэзия стала настолько темной, что, помимо стихотворений, вызывающих различные, и притом произвольные, толкования, содержит множество ребусов, не поддающихся расшифровке.

Поэтические идеи французских символистов вскоре нашли своих приверженцев в России, которые также в силу национально-исторических условий самостоятельно ощутили кризис поэзии и кризис реализма. Они поставили задачу, как и их французские собратья, преодолеть их. Вопросы и задания к стихотворению «Пьяный корабль»
1. Что необычного в названии стихотворения? Докажите, что образ пьяного корабля — это пространная метафора. Прочитайте фрагменты из стихотворения, где поэт отождествляет себя с кораблем.
2. Сквозная метафора «Пьяного корабля» и его главная мысль трактовались критиками по-разному: «хочу все познать, все перечувствовать»; «жизнь человеческая подобна пьяному кораблю»; «жизнь поэта — плавание в безбрежном море». Пользуясь текстом, подтвердите или опровергните каждую из точек зрения.
3. Охарактеризуйте цветовой колорит стихотворения. Докажите, что цвет корабля и окружающего мира находится в движении, в постоянных переходах и переливах. Какой художественный смысл при этом выявляется?
4. Проследите движение человека-корабля в пространстве. Какие изменения с ним происходят? Как это влияет на настроение стихотворения? Приведите примеры, показывающие, что картина мира в стихотворении создает ощущение головокружения, потерянности. Как это связано с названием стихотворения?
5. Можно ли утверждать, что в стихотворении показана сложность и многоцветность жизни, или текст изображает невыносимость мира, наполнен щемящей тоской много пережившего и повидавшего человека? Приведите примеры в защиту той или иной позиции.
6. Какой «водоем» становится у поэта символом Европы в финале стихотворения?
7. Почему финал стихотворения называли пророческим? Чем он созвучен биографии самого поэта?

Перевод стихотворения Артура Ребмо «Le bateau ivre»

***
Невозмутимым рекам волею судьбы
Доверил путь свой, бурлаков в беде оставив:
Их насмерть держат разноцветные столбы,
Их обнажённых краснокожие хлестали.

Английский хлопок и фламандское зерно
Подставить рабски спины трюмам не укажут,
Теченьем рек спускаться вплавь разрешено
Без бурлаков шумливых и без экипажей.

Я слышал взбешенных приливов разговор,
Ещё зимою прошлой — глух, как сон младенца.
Я пролетал вдоль сонных полуостровов,
Они, сорвавшись, не смогли бы так вертеться.

Благословили грозы мой морской триумф.
Я легче пробки танцевал на диких волнах,
Носящих жертвы с воем плакальщиц-старух,
Забыл о глупых фонарях в ночах безмолвных.

Объятья вод впитал смолистой скорлупой,
Сок спелых яблок для детей не так приятен.
Потерян якорь, без руля, но горд собой,
Отмылась рвота и следы от винных пятен.

И с той поры морской поэмой упоён,
Под переливчатые звёзды в млечной пене
Глотал зелёную лазурь звенящих волн,
Где мертвецов мерцали царственные тени.

В сиянье дня безумья медленный мотив
Свод синевы внезапно в рыжее окрасил,
Пьянее спирта, звонче лиры пробудив,
Восторг любви перебродившей горькой страсти.

Познал я смерчи, пляску молний в небесах,
Прибоев бой, течений спор и мрак смертельный,
И голубиный пыл в рассветных парусах...
Я видел сон, для человека запредельный.

Я видел в низком солнце мистики кошмар,
В огне твердели фиолетовые волны,
Подобно древней драме море украшал
Игрой сияний — свет, дрожа заворожённо.

Казалось мне, зелёной ночью снег слепит,
К морским глазам всплывают тени-поцелуи,
В их пробужденьи — сок неслыханный разлит,
И фосфорических певцов лучи танцуют.

Я месяцами видел свинство диких бурь,
Их истеричные атаки в рифах гордых,-
К стопам Марии, осеняющим лазурь,
Все океаны благодарно тянут морды.

Я задевал мир фантастических Флорид,
Цветы пантерьих глаз с людской сливались кожей.
Стада морей уздою радуг сторожит,
Под горизотами таясь, пастух вельможный.

Я видел смрадные ловушки из болот,
Где догнивают в тросниках левиафаны,
Я видел плачущеее сердце тихих вод,
И водопадов убегающих фонтаны.

Златые солнца, ледники, небес елей!
В заливах страх деревья корчею изводит,
Клопы ничтожные едят гигантских змей,
И пахнет чёрными духами мелководий.

Вот показать бы детям трепетных дорад,
Рыб золотых, поющих в пламени потока.
Благославлял меня цветущей пены сад,
Вздымали ветры несказанные высоко.

Измучен сменой полюсов и разных зон,
В морских рыданьях пил бальзам приятной лени,
Живыми тенями в присосках удивлён,
Я замирал смиреньем женским на коленях…

Для злобных птиц был, словно остров-лилипут,
Качал их перья ссор, помёт и пятна гнили...
В моих блужданьях на пути из хрупких пут
Спиной вперёд в свой сон утопленники плыли.

Но я корабль, заблудившийся в кудрях
Лохматых бухт, разбитый шквалом безобразным,
Мой пьяный остов, загулявшийся в морях,
За своего не примут парусники Ганзы.

Зато свободным, сизым призраком взлетал,
Пронзая небо, огнедышащее страстью,
Поэтам лакомством изысканным бы стал
Лишайник солнечный в лазурном поле счастья.

Бежал от жгучего огня подводных лун,
Вослед морских коньков торжественная свита.
Ультрамариновое небо древних рун
Июль охаживал дубиною сердито.

Я содрогался, услыхав в полсотни лье
Мальстрима рёв и течку в стаде бегемотов.
Я в голубых мечтах мотался по Земле,
Жалел Европу, погружённую в дремоту.

Архипелагов грозди звёздные вкушал!
Над островами пил свободу небосвода.
Ты здесь живёшь, моя бездонная душа,
Златою птицей среди райского народа?

Я слишком часто плакал! Каждая луна
Наводит ужас, в горьких солнцах — стонут зори,
Ворвись, любовь, оцепени меня до дна...
Пусть лопнет киль мой! О, скорей бы выйти в море!

Вода Европы – просто лужа для меня,
В ней чёрных сумерек цветы благоухают,
Дитя на корточках, печаль в глазах тая,
Кораблик хрупкой майской бабочкой пускает.

Я не могу теперь, изрезанный в волнах,
Идти в кильватере, гружённый грудой хлопка,
Не вижу смысла в гордых флагах и огнях,
Когда меня плавучих доков давит глотка!

«Пьяный корабль» поэзии и трезвое дно жизни

Знал ли юноша из французского Шарлевиля, что создал уникальное произведение мировой литературы, которое впоследствии станет гимном символистов? Возможно, знал. Ведь жизнь Артюра Рембо (1854 — 1891) была необычной и, казалась, лишенной здравого смысла. В возрасте, когда многие таланты только вступают в литературу, он уже из нее вышел. Все свои гениальные стихи Рембо успел написать до двадцати лет. Затем, проведя анализ современной поэзии, решил, что лучше путешествовать по свету и зарабатывать на жизнь торговлей.

В 1871 году, когда был написан «Пьяный корабль», в литературной среде еще не существовал термин «символизм». Он был введен в обращение немного позже французским поэтом Жаном Мореасом. Однако манера письма Рембо, его художественные средства и эстетические принципы полностью соответствовали духу символизма. Особенно характерным в этом плане был «Пьяный корабль».

Удивительно, но в период создания своего шедевра юный Артюр еще не видел ни моря, ни кораблей, а уж тем более не бороздил отважно морские просторы. Такую удивительную картину рисовало его гениальное воображение. Вместе с тем «Пьяный корабль» — это не хаотичный набор эмоций впечатлительного юноши. Это хорошо осмысленное и четко продуманное стихотворение, поражающее не только фантасмагорией событий, но и прекрасной поэтической формой. Стих написан строгим александрийским гекзаметром.

Корабль опьянел от свободы и в этом вихре чувств полностью отдался воле рока. В его стремительно-фантастическом движении по морским просторам и есть, по мнению юного Рембо, смысл бытия, где перемешаны все чувства, как позитивные:

Ослепительной радугой мост изогнулся,

так и негативные:

Загрязненный пометом, увязнувший в тину.

Корабль без руля и парусов – великолепный символ поэта, который смело бросается в водоворот жизни. Он ощущает себя опьяневшим от беспредельности пространства и неутолимой жажды странствий, приключений. Поэт стремится открывать неразгаданные тайны, неизвестные земли. Однако на этом пути его ждет и немало разочарований, а в итоге разбитость и усталость. В свои шестнадцать лет Рембо уже прекрасно это понимал.

Пусть мой киль разобьет о подводные камни,

Захлебнуться бы, лечь на песчаное дно…

К сожалению, так произошло и в судьбе самого Рембо. Он был выброшен из жизни ее бурным течением в самом расцвете творческих сил. Поэту тогда было 37.

Почему стихотворение «Пьяный корабль»

Артюр Рембо подвергается всестороннему

анализу критиков и каждый считает,

что нужно дать свой анализ стиха?

Стих А. Рембо «Пьяный корабль» ходит по страницам мировой литературы 140 лет. В чем проблема произведения? Беда в том, что написано оно «темным» стилем. Читатель сам доложен разгадать сюжетную линию стиха. Потом перевести его с ассоциативного языка на привычный. Писание в темном стиле использовали в средние века. Шекспир и Мандельштам тоже его использовали. «Темная» поэзия очень трудна, чтобы ее перевести. Здесь нельзя игнорировать правила ее строения. Корабль -это ощущение чудес мироздания. В его понимании, что чудо и главное из морей – это ребенок. В луже запустивший свой кораблик. Поэтом движет– личная свобода. Стихотворцы приобретают свободу намного раньше чем читатели.